50 Плюс

НАЧАЛО СТАТЬИ В № 5, МАРТ 2014

Действительно ли биологический возраст может быть больше или меньше фактического? Насколько человек может быть моложе, чем указано в его паспорте?

Михаил Якушин: Существует несколько десятков методик, по которым оценивается возраст. Они имеют разную степень достоверности, но ни одна не является стопроцентной. Биологический возраст — это усреднённое понятие, которое позволяет ориентировочно оценивать степень старения человека. Чем больше параметров, тем более достоверным будет вывод. Но в любом случае всё относительно. К примеру, сейчас у человека нормальное давление — значит его биологический возраст меньше, через пять минут давление повысилось — биологический возраст вырос. Заболел человек, заболевания декомпенсировались, и он резко стареет. Потом вылечился, и опять биологический возраст становится меньше. Но в принципе если использовать методики, которые объективно оценивают функциональное состояние органов и систем организма, то ориентировочно можно сказать, насколько этот человек моложе или старше, чем его среднестатистический ровесник. Это и понятно, люди — разные с самого детства: один в два года уже читает, пишет, сочиняет музыку, другой — в пять ещё не разговаривает. И не факт, что второй глупее: он в пять лет заговорит, в 10 — будет отличником, а в 30 лет — нобелевским лауреатом. И то и другое — норма, просто разные темпы взросления. Со старением так же: одни люди стареют молниеносно, быстро, а другие — как замороженные. У одних постепенно идёт старение, у других — скачком. То, что человек молодо выглядит, скажем, в 60 лет, вовсе не означает, что он доживёт до ста лет — он может за один месяц постареть и умереть в 62 года. Природа на всякий случай запрограммировала несколько вариантов старения: в зависимости от ситуации срабатывает один из них. В планетарном масштабе иногда выгодна быстрая смена поколений.

Что может притормозить старение? Нужны ли пожилому человеку какието витамины, особые процедуры? Ещё говорят о геропротекторах.

М.Я.: К сожалению, пока нет препарата, который бы достоверно продлял человеку жизнь. Хотя известно множество лекарств и биологически активных веществ, которые, возможно, в каком-то проценте случаев влияют на её продолжительность. Но убедительных доказательств пока не получено. Наши петербургские коллеги — лидеры в разработке геропротекторов — создали несколько препаратов, продлевающих жизнь мышам почти вдвое. Но на человекето этого не докажешь!

Сколько гериатров в нашей стране?

М.Я.: По данным Минздрава России, в 2012 году в стране было 136 гериатров, имеющих соответствующий сертификат. За два года их стало, возможно, на порядок больше. Однако, по нашим расчётам, чтобы система работала нормально, России необходимо 9,5 тысячи специалистов. Один гериатр — на 15 тысяч населения. В 2012 году в Москве стартовала программа «Столичное здравоохранение», одним из её параметров стало открытие окружных гериатрических кабинетов. Действительно, отмечается всплеск подготовки врачей-гериатров. Однако с принципиальным вопросом — нужны гериатры или нет — в Минздраве России до сих пор не определились. Наш федеральный геронтологический центр в системе здравоохранения — единственный, но всё идёт к тому, что его скоро перепрофилируют в обычную городскую больницу. Боюсь, что все наши научные гериатрические разработки тут же угаснут.

А для чего нужны гериатры? Чем они отличаются от обычных терапевтов, окулистов, неврологов?

М.Я.: Гериатр — это врач, который должен разбираться в специфике лечения людей старшего возраста. Главная его задача — назначить человеку лечение одновременно от нескольких заболеваний. Дело в том, что среднестатистический россиянин к 60 годам имеет 5,3 болезни, соответственно лекарств, которые он получает, тоже более пяти. Частота побочных действий от одного и того же препарата в молодом и пожилом возрасте на порядок отличается: после 70 лет почти все лекарства в семь раз становятся более опасными в плане возникновения осложнений. Гериатр должен знать, какие лекарства в пожилом возрасте вредны, какие безопасны, как они взаимодействуют друг с другом, как избежать нежелательных химических реакций. Эти данные мы готовы предоставить. Наш центр провёл такую работу, мы разработали индекс гериотропности, который указывает на совокупное влияние лечебного фактора на организм пожилого пациента — это расчётный показатель, основанный на сложении позитивного и негативного действия лекарств.

Учитываются ли особенности лечения пожилых людей в так называемых государственных стандартах оказания медицинской помощи?

М.Я.: Все стандарты, которые утверждены с 2002 года до настоящего момента, не прошли гериатрическую проверку. Из более 1,5 тысячи, утверждённых Минздравом России, в 109 есть упоминание «детский», «юношеский», «перинатальный», «раннего возраста». А со словами «старческий», «возрастной», «гериатрический» — нет ни одного. При этом 10–11% всех стандартов относятся к лечению возрастных заболеваний. Большая часть содержит назначения, вредные для пожилого организма.

Как такое возможно?

М.Я.: При их разработке в Минздраве не было должности «главный гериатр» или «главный геронтолог», и до сих пор нет. А инициатором в разработке стандартов может быть только этот специалист — таков порядок. Главный кардиолог инициирует разработку стандартов по кардиологии, главный гинеколог — по гинекологии. А вот главного геронтолога, который бы отстаивал интересы пожилых пациентов, нет. Отсюда множество нестыковок, которые делают лечение пожилого человека у нас в стране непродуманным и к тому же невыгодным. А экспертная оценка происходит почти по всем специальностям, кроме конкретно гериатрических.

Но ведь все фармпрепараты проходят клинические исследования.

М.Я.: Исследования организуются производителями лекарств, им заранее важны позитивные результаты. Поэтому они в эти исследования стариков попросту не включают под разными предлогами. Какие могут быть критерии невключения? Заведомо низкая вероятность того, что человек доживёт до окончания исследования. Или несколько одновременно протекающих заболеваний, что затруднит интепретацию результатов. Поэтому реально в исследования попадают молодые люди. Старческие осложнения всплывают, когда препарат уже продаётся в аптеке.

Получается, без гериатров нам не обойтись.

М.Я.: Ещё один способ решения проблемы — обучить азам гериатрии врачей широкого профиля. Дать им информацию, данные, программные продукты. Каждый врач, видя пожилого человека, должен уметь быстро определить приоритеты лечения с учётом набора его заболеваний. Сегодня он вынужден открывать справочник и самостоятельно анализировать большое количество параметров — он решает заведомо нерешаемую задачу. К примеру, только гипотензивных (снижающих давление крови) препаратов в продаже более 550 наименований, и у каждого свои противопоказания, побочные действия и особенности взаимодействия. Память человека не может вместить всю эту информацию. Здесь может и должна помочь вычислительная техника. Нужны сравнительно небольшие средства для создания соответствующих экспертных систем. Можно сказать, они уже созданы. Нужна лишь государственная воля для того, чтобы они функционировали в каждом врачебном кабинете. Мы разработали программу «Активное долголетие с высоким качеством», где предлагаем простые решения по реформированию гериатрической службы. Предполагаем, что её реализация увеличит валовый и национальный продукт на 2–3% — а это миллиарды рублей! Сегодня почти всё финансирование, а оно большое — порядка 5 млрд в год, идёт на модернизацию госпиталей ветеранов войн. Закупается дорогостоящее оборудование, безусловно, нужное в этих госпиталях, но это лишь полумера. Гораздо важнее обеспечить врачей экспертными системами по каждому заболеванию. Для каждого из полутора тысяч утверждённых стандартов должна быть разработана отдельная модель «пожилой пациент». Мы готовы это сделать, если нам поручат.

Поднятые в интервью вопросы настолько важны, что мы решили адресовать их в Министерство здравоохранения России. Просим министра Скворцову Веронику Игоревну ответить:

• Почему в Минздраве нет гериатра?
• Почему не выделены средства для разработки компьютерной программы подбора лекарств?
• Когда будут разработаны модели лечения «пожилой пациент»?
• Зачем закрывать Геронтологический центр?

Гульнара Брик