50 Плюс

Всередине 50-х годов я перебрался на Камчатку. Перед этим в моей жизни были респектабельный родной Баку, шальная Одесса и сдержанный Вильнюс, которые обогатили, разнообразили мои представления о форматах, как бы теперь сказали, отношений между людьми. Тогда ещё не знали, что существует особая категория бытия — гражданское общество, и, похоже, както обходились без этого знания. Не подозревали, разумеется, тогда и об Интернете. И уж, конечно, слыхом не слыхали о возможности их взаимодействия, взаимопроникновения и взаимовлияния — гражданского общества и Всемирной паутины, о последствиях, из этого симбиоза вытекающих.

Помню, меня удивило, как встречали наше судно в Петропавловске. На пирсе собралось много людей. Но только часть из них — оживление, приветствия, улыбки. Остальные держались в стороне, словно их всё это не касалось. Вскоре выяснилось: очень даже касалось. Самолёты сюда в ту пору ещё не летали, железной дороги с материка нет, теплоход — раз в десять дней. И многие на причал приходили просто ради общения. Вот такое оно было, гражданское общество тех лет.

На Камчатке было заведено: возвращавшихся с материка отпускников встречал праздничный стол. И было неписаное правило: если к наружной двери жилища прислонён веник — значит, хозяева отсутствуют и входить, стало быть, нет резона. А на таёжной заимке путника ждали в готовности дрова, котелок и спички. Но уходя он должен был оставить после себя всё так же. Последний пример особенно ассоциируется с нынешней виртуальной реальностью в Фейсбуке, Одноклассниках, ВКонтакте, где тусуются «френды», которые никогда не видели и не увидят друг друга, но они связаны между собой, как были связаны взаимной ответственностью гости таёжной заимки. Но так ли на деле?

Разве что флешмоб — мгновенный сбор по сигналу, но и он, скорее, из категории «павловских» условных рефлексов, и намерения подобных акций, как правило, далеки от благих. Вспомним футбольных фанатов. Почему возбуждённая толпа ведёт себя агрессивнее, чем индивидуум? В толпе проще укрыться. Можно вести себя отвязнее. В толпе, несмотря на многолюдье, легче остаться анонимным. Не то ли происходит в интернет-пространстве? С той лишь разницей, что оно ещё более провокативно. Искушение безнаказанностью — одно из самых сильных и общественно опасных. По мере замещения личных контактов виртуальными возможности «отмороженного» поведения становятся обильнее, а формы — многообразнее. С гражданским обществом человечество запуталось вконец, и, похоже, в обозримом будущем ничего утешительного нас в этом «пазле» не ждёт.

Проблемы общественного устройства волновали людей с пещерных времен. Кому поддерживать огонь в очаге, как делить шкуру неубитого мамонта?.. Постепенно круг обязанностей расширялся, а вот круг прав — увы! И это всё более заостряло вопрос. Кто первым произнёс слова «гражданское общество»? История не даёт ответа. Но беда в том, что мы исходим из ошибочной, тупиковой презумпции. Ещё в середине XVIII века французский писатель, правовед и философ Шарль Монтескье сказал: «Гражданское общество — это общество вражды людей друг с другом, которое для её прекращения преобразуется в государство».

Его американский современник Томас Пейн постулирует вроде бы совсем иное, но если вдуматься — суть одна: «Гражданское общество — благо, а государство — неизбежное зло. Чем совершеннее гражданское общество, тем менее оно нуждается в регулировании со стороны государства». Но в обоих случаях речь идёт о противопоставлении, о непримиримости и, как следствие, о борьбе. Какого мира в таком случае можно ждать?

И разве только в политической жизни? Сочинская Олимпиада. Наш Женя Плющенко. Когда он буквально истязал себя на льду, ликованию болельщиков не было предела. Но заглянули бы вы в Интернет через день после горького финала… Как топтали его! А история с телеканалом «Дождь»? Имею в виду лавину гнева, которая обрушилась на журналистов после их, прямо скажем, неумно поставленного вопроса. Ну допустили ляп. Ну получили полной мерой. Но нашему гражданскому обществу нужны бифштексы только с кровью. Немедленно! Мы — за такое гражданское общество? И ещё про Олимпиаду. В день открытия, когда три миллиарда землян смотрели телевизор, неразлучные Новодворская и Боровой объявили празднику бойкот. Мне почему-то вспомнились лиса Алиса и кот Базилио из «Приключений Буратино»: я представил эту «сладкую парочку», одних, на пустынных улицах слякотной Москвы, и мне стало жаль их, неловко и стыдно за них. Мы — за такое гражданское общество?

Цитировать Ильфа с Петровым уже давно не очень хороший тон. Но что поделать: воронья слободка жива и сегодня, хотя многие из нас давно забыли, что такое очередь в единственный на коммуналку сортир. Обитатели нынешней слободки подают иски в суды, вплоть до Европейского. Выражают отношение к неугодным с помощью серной кислоты. Пользуются бейсбольными битами для перевоспитания упрямцев. Сутяжничают с родителями из-за квадратных метров. Мы — за такое гражданское общество?

«Лучшие умы» продолжают исследовать этот феномен. Ибо не туда выруливает философская мысль, не приносит жадно взыскуемых справедливости, свободы и благоденствия. Взять, например, такой постулат: «В современном понимании гражданское общество — это общество… независимое от государства, но взаимодействующее с ним». Лучшей ситуации для конфликтов не сконструировать.«Гражданское общество, — считают другие, — это общество цивилизованных рыночных отношений». Красиво и непонятно: цивилизованный рынок — это мошеннические банкротства? сдувшиеся банки? Есть и такая точка зрения: «Гражданское общество организуется после разделения сфер влияния между государством и гражданином». И вот ещё: «Важной характеристикой гражданского общества является достижение высокого уровня самоорганизации и саморегуляции».

Мне такое общество представляется почти замкнутой (изолированной) системой. Можно не иметь представления о законах термодинамики, можно ничего не смыслить в физике, но разве неясно, что такая структура нежизнеспособна и её удел — энтропия, самоликвидация, признаки которой очевидны?

Гражданское общество должно быть обществом согласия, и никак иначе. Согласие, симфония — то, что присуще человеку онтологически, каким его задумал и создал Творец. Понимаю, что мои оппоненты уже на расстоянии вытянутой руки. Знаю, какие стрелы уже вынуты из колчанов. Первая из них — я покушаюсь на личные свободы. Они считают: гражданское общество — это каждый сам по себе. А по-моему, гражданское общество — это когда все вместе. А все вместе — это, когда есть единая основа, базовые правила жизни.

Но мы отчаянно свободолюбивы и хотим жить по своим законам. До абсурда! Чтобы каждый композитор изобретал свой нотный стан и писал музыку самолично изобретёнными нотами. А каждый литератор создал бы свой алфавит, с придуманными буквами.

И разве поймём мы друг друга при стремлении к такой свободе? Мне кажется, что это — гипербола, такого не может быть. Но посмотрите: в театре уже появился новый термин — «эксперимент», который предполагает столь неузнаваемое извращение классики, что в ней не остаётся ни единого авторского слова. Разве это не личный алфавит с придуманными буквами? Разве такие «эксперименты» не работают на разобщение гражданского общества, дробя его на группки «посвящённых» под флагом свободы творчества? Ведь классика потому и стала классикой, что объединяла миллионы людей. А её извращение разъединяет. И право, является ли «эксперимент» истинной свободой творчества? Зачем вообще столь чудовищно экспериментировать с классикой? Твори своё, новое!

На мой взгляд, ещё сильнее атоминизируют гражданское общество новейшие достижения цифровой эпохи, прежде всего та часть Интернета, которую именуют социальными сетями. На первый взгляд это выглядит парадоксом — ведь Интернет объединяет людей. Но если вдуматься, беспредельная свобода мнений в соцсетях, где реальные имена слишком часто подменяются анонимными никами, вряд ли способствует укреплению гражданского общества.

Впрочем, не буду спорить, это вопрос дискуссионный.

Упования на то, что социальные сети интернет-пространства, помогают формировать гражданское общество, не просто тщетны — они вредоносны. Они создают лишь иллюзию сплочённости и единодушия.

По мнению некоторых, гражданское общество претендует:

а) на независимость от государства,
б) на предельное отстранение гражданина от государства,
в) на самоорганизацию и саморегулирование как на принцип своего бытия.

Павел Демидов