50 Плюс

Скажу сразу: я рад, что работаю в президентском Совете. В нём есть настоящие профессионалы: адвокаты, правоведы, журналисты, общественные деятели. Существует возможность на заседаниях задавать вопросы приглашённым представителям Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, различных министерств и ведомств.

В сентябре прошлого года состоялась встреча СПЧ с президентом В. Путиным, которая длилась свыше трёх часов и где обсуждались многие актуальные вопросы. Была ещё одна встреча с президентом в декабре. Такое общение чрезвычайно важно: мы сообщаем главе государства об острых проблемах, он даёт поручения подразделениям президентской администрации для принятия мер.

Но на заседании Совета 4 марта произошёл скандал. Мой коллега Игорь Борисов резко выступил против заявления 27 членов Совета, которые не поддержали официальную позицию властей по Украине. Борисов и несколько других членов СПЧ демонстративно покинули заседание.

Чтобы стало ясно, что сейчас происходит в Совете, надо начать издалека, вернуться к периоду формирования этого важного общественного органа. Когда в 2012 году было объявлено о новом этапе формирования СПЧ, меня выдвинули в него по разделу «миграционная политика». И стало полной неожиданностью, когда рабочая группа прислала отказ с формулировкой: «в связи с отсутствием опыта в миграционной сфере». Странное объяснение, ведь я возглавил Московское бюро по правам человека ещё в начале 2000х годов. При этом специализация этой общественной организации была соответствующей: правовое противодействие ксенофобии, мигрантофобии, межнациональной и межрелигиозной розни. Мы осуществляли мониторинг данных проблем, организовывали семинары для сотрудников правоохранительных органов и исполнительной власти. Издавали информационно-методическую литературу: за 10 лет — свыше 30 книг.

И вдруг — «отсутствие опыта»! Согласитесь, эта формулировка звучит довольно странно. Как оказалось, кроме меня, рабочая группа отклонила кандидатуры ещё 110 профессионалов, признанных экспертов, имеющих большой опыт успешной работы над проблемами, входящими в компетенцию Совета по правам человека. Стало ясно, что подходы к формированию Совета связаны с личной приязнью или неприязнью рабочей группы под руководством Людмилы Алексеевой. По сути, она рассматривала кандидатуры единолично, причём весьма субъективно, по принципу «свой-чужой». Узурпировав процесс утверждения кандидатов, лично вычёркивала фамилии общественников, ей неугодных. Шло явное, нахрапистое лоббирование кандидатур, которые непосредственно работали с Алексеевой, беспрекословно её поддерживали, разделяли её взгляды, вкусы и мнения. При этом общей особенностью всех продвигаемых кандидатов являлась их приверженность жёсткой, безапелляционной оппозиционности по отношению к власти.

Многие общественники, которых даже не допустили к голосованию, писали жалобы, выступали в СМИ. Я пошёл на крайнюю меру — объявил голодовку. В те трудные дни никто из членов СПЧ не выходил со мной на связь. В итоге я попал в реанимацию. И вот на первом заседании Совета мои коллеги — И. Борисов, В. Шапошников, Е. Николаева, Я. Лантратова — обратили внимание Президента на то, что со мной приключилось. И тогда Владимир Путин лично включил меня в СПЧ.

К сожалению, в Совет не попали люди, которые украсили бы его своим профессионализмом, опытом, активной позицией. В результате сейчас мы имеем в СПЧ группу, которая не готова слушать и слышать никого, кроме самих себя. Которая постоянно находится во враждебной оппозиции к власти, что бы власть ни делала — хорошее или плохое. Я не призываю к конформизму, соглашательству с властью. Я за объективный подход к оценке проблем и разумный диалог. Для меня странно, что Совет зачастую занимается лишь политически ангажированными темами. При этом чувствуется некая отстранённость, даже брезгливость при обсуждении других проблем. Так, например, произошло, когда было инициировано обсуждение грубого нарушения гражданских прав российского лётчика Константина Ярошенко. В американской тюрьме к нему не пускали врачей, адвокатов. Он сейчас при смерти. Его мать от отчаяния хочет совершить самосожжение у стен американского посольства в Москве. Игорь Борисов подготовил заявление для международных правозащитных организаций с просьбой взять данный инцидент на контроль. Но в Совете большинство пожимали плечами: зачем нам вмешиваться в работу правосудия Соединённых Штатов? В результате заявление подписали только И. Борисов, я и А. Козырев. Кстати, оно до сих пор не опубликовано на сайте СПЧ! Вот вам и пресловутая гласность и демократия!

У меня складывается впечатление, что у многих членов Совета слишком «избирательное» понимание прав человека. Например, когда был принят «Акт Магницкого», я предложил коллегам провести правовую экспертизу данного документа. Но это вызвало насмешки и неприятие. Основной аргумент: это же приняли в самих США! Как мы можем американский документ анализировать? А то, что этот документ во внесудебном порядке ограничивает права россиян вразрез со всеми международными конвенциями? Пришлось заниматься правовым анализом без помощи других членов Совета. Обратился к экспертам Дипломатической академии при МИД России, к другим профессионалам. Мы подготовили подробный анализ «Акта Магницкого», доклад был опубликован, направлен во многие общественные организации мира. Зато такие темы, как Болотная площадь, «Пусси Райот», Навальный, вызывают у коллег небывалую активность.

Бывает, при принятии того или иного документа я высказываю «особое мнение». Например, при обсуждении событий на Болотной или на киевском Майдане. Многие юристы, правоведы (в том числе из США, Украины) подтверждают, что Майдан находится вне правового поля. Например, по американским законам даже рядовые «защитники Майдана» получили бы уголовный срок не меньше 30 лет. В США так называемых «бойцов Майдана» считали бы не «народными героями», а террористами.

Многие члены Совета не замечают заключение экспертов ОБСЕ о том, что на Украине налицо все признаки жёсткой государственной цензуры: власти закрывают телеканалы, выдворяют иностранных журналистов и преследуют украинских, не согласных с мнением нового режима. Даже комиссар ОБСЕ по вопросам СМИ назвала эти нарушения «репрессивными мерами».

Зато по каналу «Дождь» готовится громкое заявление. В документе много кричащих формулировок, например, что в России-де идёт наступление на независимую прессу и внедряется цензура. Я не подписываю данное заявление, а обозначаю «особое мнение», где указываю, что нельзя бросаться громкими словами, не имея на руках конкретных доказательств. Факт отключения операторами вещания «Дождя» должен быть всесторонне изучен. Нужно понять: давал ли кто-то из государственных структур такую команду. Возможно, имела место низовая инициатива самих провайдеров, связанная с деловой репутацией: ограничить сотрудничество с каналами, имеющими скандальную репутацию. Отношения с провайдерами «Дождь» должен решать в суде. Совет по правам человека полностью обошёл вниманием вопиющие нарушения политических прав на Украине. Например, аресты лидеров народных движений в Донецке, Харькове, оголтелую ксенофобию, антисемитизм.

Ситуация на Украине, воссоединение Крыма с Россией стали для Совета как бы экзаменом на зрелость. Согласно данным социологов, 95 процентов россиян поддерживают действия российского руководства по Крыму. Но в Совете по правам человека при президенте РФ расклад мнений совершенно иной. К сожалению, только три члена Совета поехали наблюдать за ходом референдума в Крыму, и наше заявление об отсутствии грубых нарушений вызвало критические отклики коллег. Член СПЧ К. Кабанов недавно заметил: «Совету следует как можно скорее покончить со скандалами и провести срочные консультации относительно своей будущей деятельности. Мы должны провести консультации, должны понять, в чём процедурные ошибки и можно ли их исправить. Некоторые забыли, что это Совет при президенте РФ, а не площадка для высказывания частных политических взглядов».

Перекосы, заложенные при формировании этого состава Совета, дают свои плоды. С одной стороны, хорошо, что Совет неоднороден. Значит, в нём будут столкновение мнений, полемика. А истина, как известно, рождается в споре. В то же время в недрах СПЧ постоянно будут рождаться весьма своеобразные инициативы, которые не стоит воспринимать как позицию всего Совета. Убеждён, что в будущем Совет должен формироваться самим президентом РФ. Этот процесс нельзя отдавать на откуп одиозным фигурам.

В сентябре, обращаясь к нам, президент сказал: «Сегодня востребована как защита прав граждан, так и содействие в решении их социальных нужд. В центре нашей с вами работы должен быть человек с его житейскими заботами и ежедневными проблемами, защита прав граждан в их повседневном взаимодействии с органами власти и различными организациями».

Хочется, чтобы наш Совет услышал эти слова.