Бывших фронтовиков было много, они находились в расцвете сил, и мне часто приносили материалы о событиях Великой Отечественной войны. Нередко заглядывал в редакцию и генерал-лейтенант артиллерии  Григорий Пласков, человек очень интересной судьбы, который впоследствии с моей помощью издал книгу о своем боевом пути, основанную на публикациях в «Комсомолке».  Ведь начинался боевой путь Пласков еще в Гражданскую войну.

Но в книгу, разумеется, вошло не все, о чем рассказывал генерал. И здесь я хочу сохранить в памяти новых поколений два эпизода из его жизни, которые в былые годы были непечатны, но сегодня достойны того, чтобы дополнить наши представления о Великой Отечественной войне. Ибо речь идет об эпизодах, происходивших не непосредственно в ходе боевых действий, а, как сегодня принято говорить, «на полях» войны.

Первый эпизод такой. Генерал Пласков командовал артиллерий на фронте Георгия Константиновича Жукова. И однажды, перед наступлением Жуков назначил штабное совещание  всех своих командиров для обсуждения предстоящих боевых действий. Пласков, чей штаб располагался довольно далеко, на это совещание опоздал, прибыл не в 16.00, как положено, а на двадцать минут позже. Но не присутствовать на «разборе будущих полетов» не мог. И смело открыв дверь в штабную комнату, браво доложил:

- Товарищ командующий! Генерал Пласков на совещание прибыл. Разрешите сесть.

- Генерал! – грозно прикрикнул Жуков. – Вы почему опаздываете?

- Никак нет, товарищ командующий, - не растерялся Пласков. – На моих часах ровно шестнадцать ноль-ноль.

- Ваши часы врут! Выкиньте их! – в сердцах гаркнул Жуков.

- Слушаюсь, товарищ командующий! – Пласков мигом снял с запястья часы, строевым шагом подошел к окну и швырнул часы в открытую форточку.

Через несколько дней Жуков прислал Пласкову часы с надписью: «Самому находчивому генералу моего фронта».

Второй случай был драматическим.

В дни сражения под Москвой один из офицеров-танкистов, спасая технику, без разрешения вышестоящего командования отвел ее на несколько километров в тыл. Этот случай был немедленно истолкован как дезертирство, собрали военный трибунал и тут же приговорили офицера к расстрелу. А привести приговор в исполнение поручили полковнику Пласкову. «Но когда я ознакомился с документами, - рассказывал мне Пласков, - я понял, что тот офицер ни в чем не виноват».  И действительно, в те дни все кругом дымилось и горело, порой трудно было разобрать, где свои, где чужие. И уж точно никакого дизертирства тут не было и в помине.

Поэтому Пласков передал офицера-танкиста со всеми его документами своему старому приятелю в соседнюю армию – около Москвы в те дни все армии как бы скучились. А в отчете доложил, что приговор приведен в исполнение.

И надо же такому случиться, что спустя четыре года, в апреле 1945, когда началось решающее наступление на Берлин, на одном из военных перекрестков встретились генерал-лейтенант артиллерии Пласков и тот самый танкист, который уже дорос до звания генерал-майора. Ясное дело, встреча вышла теплой. А ситуация на фронте в те дни была по-своему необычная. С Запада наступали союзники, и часть населения пыталась удрать к ним. Поэтому наши войска выбросили заградительный десант и дороги представляли собой странное зрелище, на запад шли колонны советской техники, а по земляным обочинам тащились на восток длинные конные арбы со скарбом – это возвращались назад те, кто хотел удрать к союзникам.

И Пласков, на долю которого выпало очень много военного горя сказал:

- Слушай, я всю жизнь командовал артиллерией. Дай мне хоть разок в жизни покомандовать танками.

Выстроил роту танков и скомандовал: «По машинам». А затем пустил танки на запад, по обочинам…

Между тем, как раз накануне вышел знаменитый приказ Сталина, который кратко называли «приказом о прекращении зверств», - он предусматривал разжалование и другие строгие меры, вплоть до расстрела. И Пласков угодил именно под этот приказ! Спас его маршал Жуков, у которого «самый находчивый генерал» ходил в любимцах. К тому времени Пласкова представили к званию генерал-полковника и Героя Советского Союза. Жуков вычеркнул его имя и наградного списка и списка на повышение звания. На том и поставил точку.

А Григорий Пласков так и остался генерал-лейтенантом.

Анатолий Салуцкий

Снимок фотожурналиста Михаила Савина, он снимал войну с первого до последнего ее дня...